Лунный камень - Страница 99

— По обычаю нашей страны, — ответил я, — вы были бы обязаны вернуть долг (если бы захотели) через год, день в день.

Индус отвесил мне последний поклон, ниже прежнего, и вдруг бесшумно вышел из комнаты.

Это произошло в одно мгновенье, — он выскользнул тихой, гибкой, кошачьей походкой, которая, признаюсь, немного испугала меня. Как только я пришел в себя настолько, чтобы начать думать, я вывел одно ясное заключение по поводу непонятного гостя, удостоившего меня своим посещением.

Лицо, голос и обращение его во время нашей беседы были так сдержанны, что казались непроницаемыми. Но было одно мгновение, когда он все-таки дал мне заглянуть под эту маску. Он не выказывал ни малейшего признака интереса ни к чему из сказанного мною, пока я не упомянул, в какой срок должник обязан вернуть взятую им ссуду. Только тогда он взглянул мне впервые прямо в лицо. Из этого я заключил, что он задал мне этот последний вопрос с особой целью, у него был особый интерес услышать мой ответ. Чем дольше размышлял я о нашем разговоре, тем сильнее подозревал, что принесенная шкатулка и просьба о займе были простым предлогом, пущенным в ход для того, чтобы проложить путь к последнему вопросу, заданному мне.

Уверовав в справедливость такого заключения, я постарался сделать дальнейший шаг и угадать причину прихода индуса. Тут мне как раз принесли письмо от самого Септимуса Люкера. Он просил у меня прощения в выражениях противно раболепных и уверял меня, что может все объяснить удовлетворительным для меня образом, если я удостою его личной встречи.

Еще раз пожертвовав делами ради простого любопытства, я назначил ему свидание в моей конторе на следующий день.

Мистер Люкер оказался во всех отношениях гораздо ниже индуса, — он был такой пошлый, такой безобразный, такой раболепный, что его не стоит подробно описывать на этих страницах. Вот сущность того, что он мне сказал:

Накануне своего визита ко мне этот изящный джентльмен удостоил своим посещением мистера Люкера. Несмотря на его европейский костюм, мистер Люкер тотчас узнал в своем госте начальника трех индусов, которые, как помнит читатель, надоедали ему, шатаясь около его дома, так что ему пришлось подать на них в суд. Сделав это изумительное открытие, он пришел к заключению, — признаюсь, довольно естественному, — что индус непременно принадлежит и к шайке тех трех людей, которые завязали ему глаза, заткнули рот и отняли у него расписку банкира. В результате он оцепенел от ужаса и твердо уверовал, что пришел его последний час. Индус, со своей стороны, сохранял вид совершенно незнакомого человека. Он вынул маленькую шкатулочку и обратился к мистеру Люкеру с точно такою же просьбой, с какой обратился ко мне. Желая поскорей избавиться от него, мистер Люкер тотчас ответил, что у него нет денег. Тогда индус попросил его назвать человека, к которому было бы лучше и целесообразнее обратиться за займом. Мистер Люкер ответил, что лучше и целесообразнее в подобных случаях обращаться к стряпчему, пользующемуся хорошей репутацией. Индус попросил его назвать человека с такой репутацией и такой профессии, и мистер Люкер назвал меня, — по той простой причине, что, будучи крайне перепуган, он ухватился за первое припомнившееся ему имя.

— Пот лил с меня градом, сэр, — заключил этот несчастный. — Я сам не знал, что говорю. Надеюсь, вы не поставите мне этого в вину, сэр, принимая во внимание, что я был перепуган до смерти.

Я довольно любезно извинил этого человека. То был кратчайший способ освободиться от него. Когда он собрался уходить, я задержал его, чтобы задать один вопрос: не спросил ли индус чего-нибудь примечательного в ту минуту, когда уходил из дома мистера Люкера?

Да! Индус спросил мистера Люкера как раз о том, о чем, уходя, он спросил и меня.

Что означало это? Объяснение мистера Люкера не помогло мне. Собственная моя сообразительность, к которой я прибег, не помогла мне. В тот вечер я был приглашен на обед и пошел к себе наверх переодеться отнюдь не в приятном расположении духа. Я не подозревал, что дорога к себе наверх окажется для меня в данном случае дорогой к открытию.

Глава 3

Главным лицом среди гостей, приглашенных к обеду, оказался мистер Мертуэт.

Когда он вернулся в Англию после всех своих странствований, общество очень заинтересовалось этим путешественником, как человеком, прошедшим через множество опасных приключений и избавившимся от них как бы для того, чтобы рассказывать о них. Теперь он объявил, что намерен снова вернуться на арену этих подвигов и проникнуть в области, совершенно еще неизведанные. Такое великолепное равнодушие к опасностям, которым он готов был вторично подвергнуть свою жизнь, подняло ослабевший было интерес к культу этого героя. Теория вероятности была явно против возможности нового спасения для него. Не каждый день удается вам встречаться за обедом с замечательным человеком и чувствовать, что скоро вы услышите известие об его убийстве.

Когда мужчины остались в столовой одни, я оказался поблизости от мистера Мертуэта. Стоит ли упоминать, что, будучи сплошь англичанами, все гости, как только присутствие дам перестало их стеснять, пустились в разговоры о политике.

В отношении этого всепоглощающего национального фетиша, я один из самых нетипичных англичан, когда-либо живших на свете. Разговор о политике, как правило, кажется мне самым скучным и бесполезным из разговоров. Взглянув на мистера Мертуэта, когда бутылка обошла первый раз вокруг стола, я увидел, что и он, по-видимому, разделяет мой образ мыслей. Он делал это крайне осторожно, со всем уважением к чувствам своего хозяина, но тем не менее было заметно, что он собирается вздремнуть. Мне пришло в голову попытаться разогнать его сон разговором о Лунном камне и, если это удастся, посмотреть, что он думает о новом осложнении индусского заговора, происшедшем в прозаической обстановке моей конторы.